Для меня чувство Тайваня смешалось с чувством Болгарии. Я когда-то прожил 4 года в Болгарии и там все было по сравнению с Питером неуклюже, простовато, нестильно, непафосно, но мило, сердечно, человечно, тепло и добро.

Какое-то такое же чувство у меня возникло и в Тайване. Отсутствие архитектурного единства городов, некрутые едальни с прекрасной едой, мопеды и несоблюдение правил дорожного движения в рамках безопасности, при этом скоростные поезда, самое высокое в мире здание, первоклассные отели, бары для экспатов, все это и многое другое составляет пестрый, непричесанный, непафосный, но исключительно сердечный и неусложненный мир Тайваня.

Это общество построено на элементах конфуцианства, что приводит к тому, что все заботятся о всех. Пусть поначалу это забота поверхностная, из вежливости, но когда тебе говорят буквально за все спасибо, когда ты сам благодаришь всех и вся за все, то это создает удивительную ауру радости и взаимного принятия в обществе с верху до низу. Модная дамочка на розовых каблучках и белом джипе, который моют каждый день, останавливается у совершенно некрутой уличной едальни и покупает домой готовые пельмени.

Все друг другу улыбаются, все друг друга благодарят. И поначалу это может казаться азиатским лицемерием. Но стоит только начать чисто формально быть вежливым, любезным и добрым к другим, как глядишь, и уже открыл в себе неподдельную заботу и любовь к людям. Стоит только начать проверять всех на устойчивость к наезду, как глядишь, и ты уже злодей и человеконенавистник.

Здесь я оказался, чтобы встретиться с даосским мастером нерелигиозного стиля. Он не живет в собственном храме (хотя храм у него есть в столице), у него нет домашнего алтаря, он не снимает обувь, при входе в дом. Он арендует квартиру вместе с двумя парнями, работающими в его фирме, курит, много курит, зубы его черны от постоянного жевания бетеля. Все это выглядит, как жизнь провинциального холостяка.

Но он даосский мастер, лао-ши, учитель.

В этой обыденной и крайне упрощенной атмосфере он сохраняет прямоту сердца.

Прямота сердца — это тонкая грань между действием и не-действием. Если быть слишком деятельным, слишком заботливым, то это выводит сердце из равновесия, если быть безучастным, отстраненным, высокомерным, то это другая крайность. Где-то между и над ними лежат небеса чистого сердца. Буддист Махаяны назовет это балансом между сочувствием и мудростью, буддист Ваджраяны назовет это истинной природой ума, а даос называет это прямотой сердца, а человека, имеющего прямое сердце — настоящим человеком.

Лаоши является владельцем и директором радио-станции, ведущей программы духовного рода. Они приглашают к себе в качестве спикеров самых разных известных учителей Тайваня: конфуцианских моралистов, буддийских идеалистов, даосских натуралистов, медиумов, знатоков небесного языка, ученых метафизиков, шаманов, целителей… Еще они ведут добрую развлекательную передачу для заключенных.

Своим радио они составляют конкуренцию наступающему на остров глобализму, сохраняя традиционные формы духовности во внесектантском ключе.

Во время всей моей поездки в Тайвань меня преследовало необычное чувство. Обычно в любом путешествии меня сопровождало чувство, что я в походе, в путешествии. Что я грамотно и правильно экипирован, что у меня достаточно одежды на все случаи жизни, что у меня есть документы, деньги, компьютер, все необходимое, как в мультфильме «80 дней вокруг света». Так было всегда. В командировках, в бизнес-турах, в паломничествах по святым местам. В Тайване впервые у меня не было этого чувства грамотного бойскаута. Хотя я был экипирован так же грамотно, как всегда, чувство было иным: я все время себя чувствовал как вышел прогуляться, как прогулка налегке в парк напротив. Иногда это даже пугало: «Что я не предусмотрел? Что забыл, чего не взял?» Все взял, все предусмотрел, просто боеготовное чувство храброго бойскаута покинуло меня, я растворился в среде и улыбках новых друзей.

Когда едешь в новую среду, новую культуру всегда предчувствуешь культурный шок. Тайвань — это одно из немногих мест, где культурный шок наступает не сразу, а лишь когда возвращаешься домой.