На воре шапка горит.
Можно бросить в воздух: «А кто это у нас тут врунишка?» — и тот, кто знает за собой грех обмана, сразу начнёт оправдываться. Тем самым и выдаёт себя.

То же происходит и в духовных кругах, когда с высоких шпилей научного сциентизма звучит изобличающий глас: «А кто это у нас тут мракобес и обскурантист?»

И стоит только этому прозвучать, как некоторые «эзотерики» начинают суетливо доказывать: «Но наши практики научно обоснованы! Вот МРТ, вот публикации, вот квантовая физика, вот ДНК в гексаграммах!» Как будто без этого они ничего не стоят.

Но для меня это тревожный звоночек. Когда знатоки буддийской или даосской космологии начинают искать в своих традициях доказательства научности — это не расширение горизонта. Это внутренняя неуверенность. Попытка заслужить разрешение на существование от чужой системы координат.

Но древние знания не обязаны быть научными. Так же, как поэзия, как музыка, как чувство всепронизывающей любви, как молитва, как медитация. Наука может измерить пульс и состав крови во время практики. Может нарисовать графики. Но она не может передать самого переживания. Не может дать опыт.

Только живая практика в контексте традиционной культуры может это дать. Поэтому я считаю вредной затеей вырывание методов из культурной почвы.

Можно взять буддийскую медитацию, вынуть из неё весь буддизм, упаковать в веллнесс-обёртку — и получить тысячи нарциссических фриков, сладострастно гордящихся своей духовной уникальностью.

Но в буддийской традиции подобное состояние известно: это ошибка. Это сбой на пути. Только в контексте культуры можно различить — куда ты пришёл и почему. Голая техника без опоры на традицию становится или пустой, или опасной.

Это как пересадка печени. Нельзя просто взять орган и воткнуть в первое попавшееся тело. Нужна диагностика, совместимость, поддержка. Почему же мы думаем, что культурные органы можно вырывать и вставлять произвольно?

Когда мы перестаём оправдываться — мы восстанавливаем силу. Сила традиции — не в доказательствах, не в графиках и не в ссылках на науку. Сила — в ясности пережитого, в глубине, в живом укоренении. Без нужды доказывать. Без страха, что нас не примут.

И если кто-то чувствует в себе смущение от обвинений в ненаучности — пусть это станет не поводом для оправданий, а приглашением идти глубже. Глубже в связь с живыми традициями. Глубже в то, что не нуждается в разрешении извне.