Мои френды делятся на два типа. Одни по каждому тревожному поводу считают своим долгом высказаться. Они не выносят своих эмоций и шквальным огнём разбрызгивают свою несдержанность на подписоту. Другие идеально экологичные. Свои переживания по различным поводам они протанцовывают, продышивают, промантривают, чтобы любоваться своим благостным имиджем с загадочной улыбкой. Типа, я-то познал тайны мироздания и преисполнился, но что толку об этом рассуждать, сами поймёте когда придёт время.

Первый вариант — честный, живой, но паникёрский, общественно вредный. Второй вариант не поднимает паник, но часто тоже весьма токсичный, потому что ставит лицемерное просветленческое табу на обсуждение общественно значимых вопросов.

Я пытаюсь брать лучшее из обеих стратегий. Мне неприятно замалчивать свою позицию в благостной загадочности, когда всех обуревают бесы ярости и безумия. Орать со всеми бессмысленно. Но нравоучительно и самоупоенно молчать мне не нравится.

Я ищу способы донести свои взгляды. Но не выбалтываю всё сразу, а даю себе время прожить, продышать, успокоиться, осмыслить в широкой ясности, подобрать верные слова.

Я не стремлюсь быть глашатаем апокалипсиса, но и уходить в дзен, притворяясь, что в мире всё идеально, я тоже не хочу. Я делюсь своими мыслями, когда чувствую, что настал момент, но стараюсь делать это так, чтобы не обострять ситуацию без нужды.

Говорят, что рождённые в среду — хорошие переговорщики. Мне нравится способствовать диалогу, а не разжигать конфликты.

Хотя Лао-цзы и считал смыслы, запертые в словах, мёртвым балластом, вместе с тем, в верных словах может крыться мантрическая заклинательская сила. В такую силу слова я верю. Слова, сказанные о важном из верного состояния могут исцелять. Одно лишь благое состояние, при замалчивании некоторых тем ставит жизнь на тормоз. Ор из дурного состояния разрушителен в первую очередь для орущего.