Метка: даосизм

  • О властителях

    О властителях

    法不阿贵fǎ bù ‘ē guì — китайская пословица, означающая «Закон не защищает властителей».

    Закон к властителем не равностен, не столь же беспристрастен, как к служащим. Кто-то увидит в этом утверждение, что правителям все сходит с рук. А для кого-то это знак того, что к правителям мирские законы не применимы — их ответственность выше, а значит выше и требования.

    Задача правителя не в том, чтобы добросовестно исполнять обязанности, а в том, чтобы излучать свет своего сердца и проводить ясность Неба. Правитель — это высший шаман и духовный авторитет. То, что он излучает своим сердцем будет происходить в стране, в компании. Если внутри своего сердца правитель допускает самообманы, то народ будет лживым. Если правитель живет с чувством горечи, то народу будет горько. Если правитель способен внутри себя вскармливать ясность, чистоту и необусловленное счастье, то народ будет процветать.

    Никакие организационные процедуры и системы менеджмента и анализа не могут этого заменить. Процедуры и системы — это лишь винтики механизма и они должны быть в порядке. Но то, куда едет этот механизм — решает шофер, его сердце.

    Если в нем боль и ложь, то механизм не сегодня, завтра, приедет в боль и ложь. Если в сердце правителя ясность, свет и любовь, то механизм приедет в рай.

    Так, требования к правителю гораздо глубже, чем к служащему. Правитель должен иметь исправный дух, а от служащего достаточно лишь, чтобы руки были на месте, да в голове не пусто.

    Исправный дух — дело самое доступное, но и самое непростое.
    Доступное — потому что для исправления духа не требуется изучать высшую математику, или бизнес-администрирование.
    Непростое — потому что этому очень мало примеров и ориентиров.

    Даже при наличии просветленного учителя, правителю приходится полностью брать на себя ответственность за судьбу народа и дела, совершая движения исправления духа. Уж за это можно ценить правителя. Участь его нелегка. Каждое его движение — невидимое движение духа — отзывается счастьем и горем сотен, тысяч и миллионов сотрудников компании, членов сообщества или граждан страны.

    Все просветляющие или морализирующие учения древнего Китая — Лао Цзы, Кун Цзы, Мо Цзы, Чжуан Цзы — адресовали свои поучения правителям и чиновникам. В те времена правители осознавали свою ответственность, важность своего состояния духа. Поэтому были первейшими заинтересованными лицами в получении методов и взглядов, ведущих к просветлению и выправлению духа. Ибо каждая кривизна в их сердцах могла обернуться голодом, бунтом, войной, личной смертью государя. Просветление было для них жизненно необходимо, они занимались практиками выправления духа, чтобы уцелеть, не быть убитыми на войне, не отправиться в ад за загубленные жизни простых граждан.

    Сегодня медитации и учения о бессмертии, просветлении, выправлении духа все больше идут в сторону веллнеса. При наличии просветленного правителя все его государство, компания уже преисполненны просветляющей благостью любви и ясности. Поэтому служащим остается просто хорошо работать — в радость, — и хорошо есть — вдоволь. В наши же времена, когда не все правители являются каналами света и источниками любви, людям приходится медитировать самим — в перерывах между выпеканием бездрожжевого хлеба и занятиями по хатха-йоге.

  • Практика настоящего человека

    Практика настоящего человека

    Перевод текста «Практика настоящего человека» 習真人定訣.

    Дао не действует, не не действует.
    Нужно успокоить сердце-ум, не мудрствовать знания.
    Зачем знать, зачем исправлять.
    Мудрость развеивает мудрость, доказывает пустоту ответов.
    Ответы не годятся, пусты, поэтому понятны.

    Понимание — в едином, всё вместе.
    Единое — это корень, явления — не врата.
    Явления возвращаются к единому, единое вечно сокрыто.
    Сокрытое не владеет, лживых слов бережется.
    Бережется опустошения, оно вечно.

    Осознай непостоянство, нескончаемый путь.
    Легко оставайся внутри, постоянно увеличивай прямоту сердца.
    Внутри изживи зло, снаружи проявляй прямоту сердца.
    Забудь, как думать, уничтожь честность.
    Проявляйся без грязи, сердце само истинно.

    Объяви место тихим, сердцу полезна решимость.
    Аромат и вонь одинаковы, сердце приходит к пустоте.
    Сладкое и горькое едины, сердце оборачивается к истине.
    Тело будто отброшено, сердцу не упасть.
    Ясность ума не путается, сердце не расколоть.

    Всегда и наверняка сквозная прямота.
    Используй без конца, забудь украшательства.

  • Десять душ

    Десять душ

    Согласно даосским представлениям, у каждого человека есть десять душ.

    Три из них — так называемые «небесные души», или 三魂sān hún. Они бессмертны, именно они проходят процесс перерождения. Это боги, живущие в человеке. Они устремляют нас к возвышенным идеалам, поиску святости, заоблачным состояниям.

    Семь — это «земные души», или 七魄qī pò. Они смертны, связаны с телом и составляют нашу плотскую, животную сущность. Эти души умирают вместе с телом. Какие-то сразу в момент смерти, какие-то остаются вместе с трупом в виде духа предка, живущего в могиле. Ради них на могилах устраивают так называемый иньский фэншуй, фэншуй для могил. Цель его — это сделать наилучшие условия для земных душ тела усопшего предка, чтобы их ци поддерживала здоровье и богатство живых потомков.

    С даосской точки зрения, счастье, целостное здоровье человеческого существа заключается в том, чтобы земные души не распоясывались кто куда, а небесные не возносились безвозвратно. «Бездуховный» материализм в этом контексте — вещь столь же нездоровая и несчастливая, как и духовность запредельная, выраженная в аскетизме, умерщвлении плоти…

    Психологические идеи принятия своего тела, честности к своим идеалам — это ни что иное, как поддержание трех небесных и семи земных в согласии и устойчивом симбиозе.

    Мне думается, что в обществах приземленных, аграрных, где семь земных имеют полное раздолье в удовлетворении голода, жажды и амбиций, духовные учения о вознесении, транценденции, истончении духа оказываются более востребованными. Учения о теле, о жизни оказываются учениями как бы второго сорта.

    В обществах же интеллигентных, образованных и художественно утонченных, наоборот, учения о теле, о здоровье тела, о ненапряжном удовлетворении простых инстинктов, невмешательстве в жизнь тела с высот своей великоучёности должны быть наиболее востребованными. Поэтому различные виды массажа, способов полноценного питания, телесных практик проходят на ура. А высокомудрствования о заоблачном должны котироваться как второсортное, наносное, ненужное.

    Поэтому строки Лао-цзы как нельзя кстати в наш экзальтированный век:

    是以聖人之治,虛其心,實其腹,弱其志,強其骨。常使民無知無欲。使夫知者不敢為也。為無為,則無不治。

    Поэтому целительство мудреца в том, чтобы не вовлекать своё сердце, укреплять свой жизненный центр в животе, попускать свои идеалы, усиливать свой скелет. Постоянно способствовать тому, чтобы люди не имели «знаний», не имели «устремлений». Способствовать тому, чтобы не рьяные были мужами знаний. Действуй без действия, выправляй безо всякого лечения.

  • Старость и бессмертие

    Старость и бессмертие

    Даосское объяснение старения связано с такими понятиями, как вскармливание жизни, бессмертие.

    Вскармливание жизни — это всё, что способствует долголетию, бессмертию; все, что противостоит старению и разложению.

    Старение и разложение кажется естественным вектором развития любой жизни во времени. Даос пытается обернуть время вспять.

    Человек рождается с некоторым врожденным зарядом ци, со встроенной батарейкой. Если жить «правильно», то есть черпать достаточно ци из внешнего мира и не расходовать ци понапрасну, то можно вообще не пользоваться встроенной батарейкой, а всю свою жизнедеятельность запитать от внешних источников. Тогда можно сколь угодно долго продлевать свою жизнь.

    Если же из внешнего мира черпать недостаточно ци, и излишне расходовать ци, то придется использовать заряд из врожденной батарейки.

    Батарейку перезарядить нельзя. Когда её заряд кончился, человек умер.

    Таким образом, стареют, потому что

    • берут недостаточно ци из внешних источников;
    • расходуют ци понапрасну.

    Каковы же эти внешние источники. Это питание и дыхание. Еда-питье и воздух. Из них мы добываем ци. Поэтому в китайской культуре принято употреблять пищу с пылу с жару, полную ци всех мастей:

    • только что с рынка,
    • свежеприготовлено,
    • собственными руками,
    • по семейному рецепту,
    • дочка помогала,
    • вот, специально к случаю, тарелок купил!

    Воздух чистый, воздух просторов. Не затхлый и застоявшийся, а вольный, прогретый солнцем, обтёршийся о склоны гор, смоченный морским прибоем или журчанием реки.

    Чтобы извлечь максимум пользы из таких драгоценных субстанций, полезно уметь ими пользоваться, то есть владеть какими-то приёмами-упражнениями для извлечения максимума ци из воздуха, для наполнения пищи дополнительной ци, для устранения загрязнений в принимаемых субстанциях.

    Не расходовать ци понапрасну — это искусство жизни. Есть множество способов тратить свою драгоценную ци и даже цзин (более материальная форма ци, жизненная эссенция) бесполезно. Это мысли, не приводящие ни к чему. Чувства, не имеющие оснований. Действия, лишенные смысла. Всё то, что люди могли бы и не делать, но делают просто, чтобы занять время, сделать жизнь «насыщенной». Всё, что делают, боясь остаться наедине с собой, боясь в тишине услыхать скуление истины. Это принцип «為無為wéi wú wéi» — делай, не делая, то есть действуй, прилагая минимум усилий, ищи самый энергосберегающий способ бытия. Будь подобен современной лампочке — яркой, но экономной, а не лампочке Ильича, 80% мощности которой улетает в форточку.

    Так можно избежать или снизить расходование заряда врожденной батарейки, которую невозможно зарядить обратно.

    Есть, правда, хакерские способы, как врождённую батарейку можно зарядить. Но не тут.

  • Нет страсти

    Нет страсти

    Часто люди жалуются на отсутствие задора, интереса, куража, страсти в жизни, делах, отношениях… На самом деле это типичное нарушение у большинства современных жителей больших городов.

    Причина кроется отчасти в экологии, нездоровом образе жизни… Но даже если есть продукты с эко-фермы, делать йогу и блюсти чистоту помыслов — даже тогда отсутствие задора и страсти остаётся трудноразрешимой загвоздкой.

    Страсть — это наличие достаточного потенциала ци в нижнем алхимическом поле немного ниже пупка, в почках — в нижней части тела.

    Тем временем, наша высоко-информационная жизнь, требующая ясного ума и точного понимания, оттягивает ци в голову — в верхнее алхимическое поле. Всё привлекающее внимание, зовущее прочесть, узнать… откачивает нашу ци наверх.

    Мы становимся умными, слишком умными, но сухими и скучными.

    Конечно, для многих это уже пройденный этап. Все в курсе, что нужно смотреть и дышать сердцем, жить сердцем… Сердце — среднее алхимическое поле — это зона чуткости и эмпатии, чувств и радости, тепла и добра… И это очень здорово, что многие сейчас используют разнообразные способы жить сердцем, а не засушиваться лишь в верхнем алхимическом поле.

    Тем не менее, до меня доходят люди, у которых с сердцем всё в порядке. Это добрые, открытые, интуитивные, волшебные и просто прекраснейшие люди. Но они не могучи. Они сталкиваются с нехваткой сил, с сонливостью, апатичностью, с дефицитом интереса. Порой им бывает трудно разогнаться — что бы это ни значило — дело или флирт — всё бывает лень, нет сил, не прёт, потому что всё тлен.

    Такое состояние — это сигнал к тому, что пора переходить к следующему этапу: подключению нижнего алхимического поля — хранилища страсти.

    Все хорошие люди, проходившие стадию включения сердца, возможно сталкивались, что с непривычки, когда меньше начинаешь жить головой и подключаешь сердце, то поведение меняется. Кажется, что глупеешь. Начинаешь делать милые добрые глупости. Кто-то уходит со скучной, но перспективной работы и начинает писать картины и тусить в Гоа или Тае. Кто-то оставляет уютную гавань марионеточного супружества и отправляется в психоделичные воды контактной импровизации (во всех смыслах). Кто-то переходит на пол-ставки, чтобы помогать собачкам, кошечкам, волонтёрствовать в сборе пожертвований для бездомных… Кому-то удаётся сохранить внешние рамки уклада жизни, но происходят глубокие внутренние перестройки у всех членов семьи, дружеского круга…

    При подключении нижнего алхимического поля тоже можно столкнутся с неудобством перемен. Если при добавлении сердца к голове может показаться, что становишься менее умным, то при добавлении низа к сердцу может показаться, что становишься менее добрым и ещё менее умным.

    Страсть — это функция выживания и продолжения рода. Искра, задор, жар страсти в деле или в сексе — это дремучие древние функции сохранения жизни. Страсть в чистом виде отнюдь не интеллигентна и вовсе не добра. Это парк юрского периода. Мясо, кровь и секс. И именно эта животная сила является хранилищем страсти и интереса, задора и куража.

    У здорового человека все три алхимических поля работают сообща, на хорошем уровне интенсивности — все три.

    Тем не менее, есть много факторов, отрывающих нас от наших животно-природных корней. Это и информационный шум, и культурно-этическое табу на выражение силы и страсти. Духовные системы зачастую приглашают людей в путь вверх по ступеням мира, оттягивают центр тяжести всё выше и выше в верхние чакры, в высшие сферы. Возможно, это приближает человека к богу (какому из?), но человеческое присутствие иссякает и теряет смысл. Некоторые религии — действительно опиум.

    Что будет, если помогать дереву расти вверх, тягая его за ветви вверх? Можно оборвать ветви. Или вырвать с корнем. Тогда сила начинает стремительно убывать. Пропадает страсть. Жизнь вянет.

    Когда вы начинаете возвращать в свою жизнь нижнее алхимическое поле — пространство под пупком, область почек, то уровень вашей духовной возвышенности может приуменьшиться. Вы можете начать отпускать откровенные шуточки, весьма прозрачно заигрывать, может даже подкармливать себя мясцом! Вас могут признать еретиком и отступником ваши высокодуховные братья, в вас могут разочароваться те, кто был ранее очарован вашей воздушностью и небесностью, сердечностью.

    Вы можете потерять ваших верующих, но приобретёте поклонников. Страсть вернётся в жизнь. И главное — у вас появятся силы и кураж на самом деле идти путём развития духа — не красуясь небесностью, но осуществляя истинное путешествие.

  • Одиночество

    Одиночество

    Когда высыхает пруд, рыбы, оказавшиеся на суше, увлажняют друг друга жабрами и смачивают друг друга слюной. И все-таки лучше им забыть друг о друге в просторах многоводных рек и озер.

    Рыбы забывают друг о друге в воде, люди забывают друг о друге в искусстве Пути.

    — Чжуан-цзы

    Такое видение, что вот, люди развиваются, ну пускай, восходя наверх, в Небо.

    А на пути наверх есть некие типичные сложности, которые многих задерживают на пути, которые приходится преодолевать. Это как запруды, на которых скапливаются многие люди в своем развитии. Каждый в свой час преодолеет запруду и устремится дальше ввысь к новой запруде.

    И вот, когда мы доходим до очередной запруды, мы вдруг обнаруживаем себя в компании многих хороших людей, которые задаются похожими вопросами. Они становятся нашими друзьями, мы можем ночами напролёт выискивать сообща пути к решению насущных и важных для всех нас вопросов… Но потом ррраз… И ты преодолел барьер. И помчался дальше. А друзья остались ждать своего часа, продолжать попытки.

    И ты даже не можешь вернуться. Потому что струи восходящего воздуха увлекают всё выше и выше, пока не упрёшься в новый порог.

    И там на новом пороге тоже есть хорошие люди, отличные друзья…

    Пока мы толпимся у запруды, у нас много друзей.
    Когда мы парим в свободе — мы одиноки.

    Никогда не предавай свою свободу, иначе ты никуда не улетишь и будешь вечным «хранителем третьей заставы».

    Умей быть хорошим другом — помогай близким, когда вы все вместе штурмуете забор.

    Знай, что тот, кто будет лететь с тобой рядом на свободе — может не сделать для тебя столь многого, как для тех, кто у запруды, но ему с тобой и правда по пути.

  • Песчинки

    Песчинки

    Поток несет тысячи песчинок. Они делают поток блестящим и красивым. Одна песчинка пытается грести ко дну, чтобы другим было просторнее. Другая песчинка пытается подталкивать других вперед, лишь сбивая их с их пути. Еще одна песчинка кричит «все за мной, я знаю, куда на самом деле стоит приплыть вопреки потоку». Кто-то идет за ней, кто-то нет, а в потоке поднимается муть.

    Есть множество способов быть не в потоке, поднимая муть. И лишь один способ следовать потоку, полностью позволив происходить всем внешним и внутренним явлением, ничего из себя не выдавливая.

    В большинстве случаев, следовать потоку — это совсем не то, что хочет эго. Эго хочет прекратить поток, прочертить его по линейке, зафиксировать в одном узоре. Поток же продолжает течь.

  • Даосизм

    Даосизм

    Даосизм — изначально вещь синкретическая и не отказывается от этого факта, не настаивает на некоей чистоте линии. Одной из важных стадий становления даоса является «странствование» — посещение разных мастеров, учителей, применение разных методов и взглядов, передаваемых ими, не только чтобы попробовать и выбрать, а именно чтобы научиться разным подходам и затем не без участия наиболее близких из встреченных мастеров, сформировать свой стиль, свой путь, согласующийся с дуновениями своего сердца. Этот «свой» путь может оказаться схожим с путем наиболее впечатляющего мастера, а может казаться более индивидуализированным, что не закроет путь к поддержке со стороны мастеров.

    В Даосизме не просто приветствуется, а рассматривается как важная практика исследование, и неизбежная эволюция.

    В средние века — около 2-3 веков нашей эры даосы увлеченно занимались внешней алхимией, практиками выплавления золотого раствора из киновари, что рассматривалось как эликсир бессмертия, приняв который можно было сделать свою жизнь не подверженной естественному старению, а при желании и вовсе вознестись в небеса, полностью выйдя из под контроля земных и человеческих законов и обстоятельств. Бессмертные были земные, человеческие и небесные. Земные продолжали жить среди людей столько, сколько считали уместным. Человеческие умирали и становились духами, помогающими людям, небесные, умерев, возносились без остатка в небеса, взяв с собой свое тело, не оставив на земле ничего своего. Тело растворялось в пространстве без остатка и уходило за радугу, гулять в небесном.

    Во времена династии Тан даосизм охотно впитывал элементы буддизма, в частности, буддизма мадхъямаки, обнаружив, что именно об этом, разве что не столь подробно, говорили Лао-цзы и Чжуан-цзы.

    Высказывания Чжуан-цзы «забыть и забыть еще», «потерять и потерять еще», «забыть забытье» были узнаны в контексте буддийских практик концентрации и проникающего виденья — шаматхи и випассаны. Сначала практикующий созерцал видимое, чтобы убедиться, что у видимого нет никакого настоящего, независимого существования. Затем практик переходил к внимательному созерцанию самой материи, первоэлементов, дхарм физического и психического измерений. Ищя источник всего, «бозон Хиггса». Не обнаружив никакого сущностного первоэлемента, оставалось признать, что все возникло из пустоты, но так как пустота неуловима и небытийна, то как она могла что-то вещественное породить. Так все оказывалось истаявшим в пустоте без остатка. Это первое забытье — забвение мира. Затем, рассматривая пустоту, практик замечал, что явления несмотря на их сущностную небытийность продолжают быть, ци по-прежнему течет по чудесным каналам, соседи по-прежнему ходят на базар, и так практик приходил к признанию неотделимости игривости и изменчивости проявлений великого Дао. Укрепляясь в созерцании вечного магического действа, лишенного всякой платформы, упиваясь исконным единением разного и разнообразия единого, практик обнаруживал блаженство, которым сияют все дхармы и их отсутствие. Так происходило второе забытье — забытье забытья. И именно на это указывал Чжуан-цзы в своем бессмертном творении, названном именем бессмертного Чжуан-цзы.

    Но несмотря, а может быть именно благодаря глубокому проникновению в двойное забытье, даосы без устали создавали и развивали великое разнообразие методов, направленных на то, чтобы помогать людям делать свои жизни лучше: быть богаче и знатнее, свободнее и расслабленнее, наслаждаться сексуальной жизнью высочайшего качества, принимать точнейшие стратегические решения в больших и малых проектах, жить в гармонии с окружением и жилищем, быть свободными от демонов и злых духов, наслаждаться беспрепятственным течением ци в теле, между телами, в семье, в обществе, в мире, в природе, во всей вселенной. Великое разнообразие этих прикладных методов уже давно развиваются независимо, возникают спорящие друг с другом школы фэншуй, цигун, разные подходы к аккупунктуре… Развиваясь в отрыве от целостного виденья и ввергаясь в конкуренцию и диспуты, они идут все более и более против великого Дао, становясь все менее эффективными. Если же кто-то из таких «людей одного угла» и оказывается способен существенно влиять на ход дел, то отнюдь не за счет проведения всевпитывающей мудрости великого Дао, возвращающего любых демонов туда, откуда они возникли — в пустоту, но засчет все более мощного укрепления искусственных эргрегоров, гарантирующих крах судьбы при выходе клиента из-под заботливого и требовательного крыла «мастера».

    Во времена династии Сун более актуальными оказались методы внутренней алхимии. Внутренняя алхимия — это способы работы со внутренними потоками ци в каналах и меридианах, направленная на а) оздоровление, долголетие, б) трансценденцию в высшее существование в непустой пустоте — просветление. Объяснения по внутренней алхимии очень похожи на объяснения по внешней фармакологической алхимии: отчасти для секретности. Так, например, «свинец» означает Ян, «ртуть» — Инь, зона нижнего дань тяня называется плавильной печью… Когда в романе «путешествие на запад» Мудрец, равный небу, в наказание посажен в плавильную печь, но вышел оттуда еще более золотым — не является ли это зашифрованным обозначением «цигунического ретрита».

  • Мой Тайвань

    Мой Тайвань

    Для меня чувство Тайваня смешалось с чувством Болгарии. Я когда-то прожил 4 года в Болгарии и там все было по сравнению с Питером неуклюже, простовато, нестильно, непафосно, но мило, сердечно, человечно, тепло и добро.

    Какое-то такое же чувство у меня возникло и в Тайване. Отсутствие архитектурного единства городов, некрутые едальни с прекрасной едой, мопеды и несоблюдение правил дорожного движения в рамках безопасности, при этом скоростные поезда, самое высокое в мире здание, первоклассные отели, бары для экспатов, все это и многое другое составляет пестрый, непричесанный, непафосный, но исключительно сердечный и неусложненный мир Тайваня.

    Это общество построено на элементах конфуцианства, что приводит к тому, что все заботятся о всех. Пусть поначалу это забота поверхностная, из вежливости, но когда тебе говорят буквально за все спасибо, когда ты сам благодаришь всех и вся за все, то это создает удивительную ауру радости и взаимного принятия в обществе с верху до низу. Модная дамочка на розовых каблучках и белом джипе, который моют каждый день, останавливается у совершенно некрутой уличной едальни и покупает домой готовые пельмени.

    Все друг другу улыбаются, все друг друга благодарят. И поначалу это может казаться азиатским лицемерием. Но стоит только начать чисто формально быть вежливым, любезным и добрым к другим, как глядишь, и уже открыл в себе неподдельную заботу и любовь к людям. Стоит только начать проверять всех на устойчивость к наезду, как глядишь, и ты уже злодей и человеконенавистник.

    Здесь я оказался, чтобы встретиться с даосским мастером нерелигиозного стиля. Он не живет в собственном храме (хотя храм у него есть в столице), у него нет домашнего алтаря, он не снимает обувь, при входе в дом. Он арендует квартиру вместе с двумя парнями, работающими в его фирме, курит, много курит, зубы его черны от постоянного жевания бетеля. Все это выглядит, как жизнь провинциального холостяка.

    Но он даосский мастер, лао-ши, учитель.

    В этой обыденной и крайне упрощенной атмосфере он сохраняет прямоту сердца.

    Прямота сердца — это тонкая грань между действием и не-действием. Если быть слишком деятельным, слишком заботливым, то это выводит сердце из равновесия, если быть безучастным, отстраненным, высокомерным, то это другая крайность. Где-то между и над ними лежат небеса чистого сердца. Буддист Махаяны назовет это балансом между сочувствием и мудростью, буддист Ваджраяны назовет это истинной природой ума, а даос называет это прямотой сердца, а человека, имеющего прямое сердце — настоящим человеком.

    Лаоши является владельцем и директором радио-станции, ведущей программы духовного рода. Они приглашают к себе в качестве спикеров самых разных известных учителей Тайваня: конфуцианских моралистов, буддийских идеалистов, даосских натуралистов, медиумов, знатоков небесного языка, ученых метафизиков, шаманов, целителей… Еще они ведут добрую развлекательную передачу для заключенных.

    Своим радио они составляют конкуренцию наступающему на остров глобализму, сохраняя традиционные формы духовности во внесектантском ключе.

    Во время всей моей поездки в Тайвань меня преследовало необычное чувство. Обычно в любом путешествии меня сопровождало чувство, что я в походе, в путешествии. Что я грамотно и правильно экипирован, что у меня достаточно одежды на все случаи жизни, что у меня есть документы, деньги, компьютер, все необходимое, как в мультфильме «80 дней вокруг света». Так было всегда. В командировках, в бизнес-турах, в паломничествах по святым местам. В Тайване впервые у меня не было этого чувства грамотного бойскаута. Хотя я был экипирован так же грамотно, как всегда, чувство было иным: я все время себя чувствовал как вышел прогуляться, как прогулка налегке в парк напротив. Иногда это даже пугало: «Что я не предусмотрел? Что забыл, чего не взял?» Все взял, все предусмотрел, просто боеготовное чувство храброго бойскаута покинуло меня, я растворился в среде и улыбках новых друзей.

    Когда едешь в новую среду, новую культуру всегда предчувствуешь культурный шок. Тайвань — это одно из немногих мест, где культурный шок наступает не сразу, а лишь когда возвращаешься домой.

  • Вкус безвкусного

    Вкус безвкусного

    Залог стабильности организма — это наличие у организма органов и функций на все случаи жизни. На случай мороза — мех, на случай жары — пот. Ферменты для обработки сложных молекул мяса и ферменты для переваривания коротких углеводов злаков. Умение мечтать, видеть будущее и устремляться к нему и умение засуча рукава делать текущюю работу.

    При отсутствии у организма такого универсализма, он сильнее рискует. Если, к примеру, организм не умеет потеть, но зато имеет много хорошего меха, то если обстоятельства сложатся удачно и будет морозно, организм выживет и продолжит род в будущем. А если не повезет и станет тепло, то он вымрет.

    Все функции одинаково важны и нужны для устойвости организма.

    Посмотрите на человека. Это шедевр многофункциональности. Человек живет и в -50, и в +40, и на подводных лодках и на тибетских плато, человек может быстро-быстро реагировать на стрессовые ситуации, а может затормаживаться и выжидать. Человек может есть любую пищу, некоторые даже солнечным светом умеют питаться, а некоторые камнями. Кроме шуток. Человек может упорно трудиться, а может вдохновенно блуждать умом у истоков вселенной. Именно этот универсализм и широкозадачность человека обеспечивает ему приспособляемость и адаптируемость в практически любых условиях.

    Все функции организма важны, ни одно не является определяющим или главенствующим. То, что делает существо живым — это согласованность всех функций. Мозг и желудок, сердце и печень наразрывно зависят друг от друга. Я пробовал делать акцент на желудке. Пиво, пельмени, спать. Я пробовал делать акцент на мозге. Тетради формул, графиков, гигабайты китайских текстов, испепеляющий огонь познания, сигареты, коим потерян счет.

    Ни одно, ни другое состояние не является здоровым. Здоровье — баланс, взаимосогласованность всех функций.

    Глупо себе представить, что печень бы вдруг начала обсуждать с сердцем, кто из них важнее для организма. Еще глупее, если печень, полагаясь на непроверенные или фальсифицированные данные, решит, что окончательно раз и навсегда победила заразу сердца, то и дело дестабилизирующую нормальный ход фильтрования крови. Печень может попытаться остановить сердце, чтобы оно, непоседливое, перестало подбрасывать печени новые трудные задачки. И если печень победит, организм проиграет.

    Общество подобно организму. Люди всякие нужны, люди всякие важны.

    Когда, полагаясь на непроверенные данные, президент страны говорит перед рабочими, что они, как одна часть общества, победили другую часть общества, названную бездельниками и болтунами, стремящимися к развалу государственности — для меня это не дешевый популизм. Для меня это начало предсмертной агонии, тяжелое желчное отравление.

    Наше общество больно.

    Попытка заявлять, что мозг или сердце, творческая интеллигенция — самое важное и ценное в обществе — тоже ошибка.

    Россия больна. Американский аспирин не поможет. Арабская хирургия тоже.

    Чтобы вылечить сильно больной организм для начала надо поискать аналог, пример здорового организма. В китайской истории прототипом идеального общественного здоровья была седая древность, времена мудрецов, мудрых правителей, трех владык и пяти царей. В русской же общепринятой истории мне не известен ни один период здоровья. Есть много периодов выздоровления, собственно, начало русской государственности, приглашение варягов — было процессом выздоровления от какой-то неизвестной истории болезни. Но периоды здоровья? Они не известны, не придуманы, не признаны.

    Мне видится крайне необходимым создать образ здоровой России. Здоровой! Не победившей врага, тем более внутреннего, тем более жизненно необходимого, а именно здоровой, когда все работает гладко и спокойно. Нужно как-то убирать крайности из умов людей. Прививать умение наслаждаться неярким, негромким, бесвкусным.

    Китайская чайная церемония — это один пример действа, во время которого у человека может проснуться умение наслаждаться безвкусным, обнаруживать тончайшие оттенки вкуса там, где нет ни соли, ни сахара, ни перца, ни глютамата натрия.

    Крайности, которые показывают в телевизоре: комедианство и скоморошество, криминальная хроника, бытовые ток-шоу разборки, подвиги великого и ужасного — не ведут к оздоровлению. Не ведут к равновесию, загоняют умы в крайности верования — кто печени, кто сердцу, кто даже тому и другому одновременно, кто никому.

    Умение находить усладу в не делании ничего конкретного, умение находить смысл в отсутствии конкретных смыслов, умение смаковать безвкусное, любоваться бесцветным, прислушиваться к отсутствию аккордов — это на мой взгляд, основная программа оздоровления любого общества.

    Из всех известных мне мировоззренческих традиций лишь немногие основаны на таких приоритетах. Это наиболее продвинутые формы буддизма, которые, вероятно, слишком специфичны и неуниверсальны, и широкий пласт даосско-китайской культуры, которая в течение веков органично приемлела и конфуцианский морализм, и буддийскую вдохновленность, и даосский призыв к крайней естественности. Возник целый пласт практик, не очень сложных занятий, помогающих найти вкус в безвкусном. Это и чайная церемония, и формы дао инь (ци гун), и каллиграфия, живопись, и несложные медитации, ни к чему не вдохновляющие и ничего не развивающие, и простые, безыскусные философские идеи, совершенные своей безыскусностью.

  • Великие свершения

    Великие свершения

    Дахань находился в месте, звенящем восторгом ясности. И это его так вдохновило, что ему сразу захотелось свершить что-то великое, героическое.

    Он решил посоветоваться с Лаоцзы, получить наставлений великого мастера в столь великом деле. Он отправился к Лаоцзы, но тот был занят и посоветовал Даханю обратиться к Гэхуну. Дахань пошел к Гэхуну, почтительно поприветсововав его супругу, Дахань сразу все объяснил.

    Он сказал: «Господин Гэхун, я хочу совершить что-нибудь великое, может, вылечить какую-нибудь страну от плутов и беспорядков, или распространить какое-нибудь важное для всех существ знание. Что ты мне посоветуешь, какие наставления даст мне господин Гэхун?»

    Гэхун помолчал, посмотрел на свою жену Тайтай, утвердительно кивнул и молвил: «Не торопись вершить великие дела. Дело, которое ты восторженно воспринимаешь как великое, находится настолько за рамками твоего понимания и способностей, что ты не только сам не веришь, что можешь его совершить, но даже не знаешь, чем именно тебе следовало бы заняться. Лучше делай то, что делаешь, так хорошо, как можешь. Старайся изо дня в день делать свои дела так, чтобы самому было интересно, берись за чуть большую ответственность каждый день, иногда иди на разумный, приемлемый риск, берись только за то, что в пределах твоей досягаемости. И когда через много лет ты в свободную минутку оглянешься назад, то увидишь, что уже давно делаешь что-то такое великое, о чем сейчас тебе даже не представить. Только не будет не единого мига, когда ты бы мог себе сказать, „о-о-о, а ведь я делаю великие дела“. И в самом деле, что великого в том, чтобы хорошо делать свое дело и стараться решать насущные задачи чуть тщательней, чем сам от себя ожидаешь. Разве не так поступают все благородные мужи? Не стяжай чудес и величия и так ты воплотишь путь неба».

  • Все вещи одного вкуса

    Все вещи одного вкуса

    Однажды Дахань встретился с Лаоцзы и спросил его: «Лаоцзы, для меня все дела и вещи стали одним вкусом, меня больше не влечет ни одно дело по сравнению с другими делами. Как же мне всё же себя мотивировать на какие-либо дела, ибо ведь путь человека состоит из дел?»

    Лаоцзы ему ответил: «Да, и в самом деле, если выбирать из дел и вещей, основываясь на качествах дел и вещей, то невозможно хотеть ни одно из них. Поэтому ты можешь выбирать из всех дел те, которые кажутся невозможными, которые лежат вне твоего обыденного опыта, те, которые заставят тебя открыться чему-то новому, чему-то научиться, чего ты еще никогда не делал. Это будет тебя развивать и давать чувство значимости и нужности происходящего. Так можно выбирать дела. Смотри только не замахивайся на что-то совсем невозможное, такое, которое с самого начала будет вызывать у тебя сомнения, что ты справишься. Но и браться за простые привычные задачи, не имея бОльших целей, скучно. Берись за то, что едва возможно, что кажется вполне реальным, но все же являющееся вызовом твоим привычным путям. Тогда ты сможешь вернуть интерес в свои действия».

баланс бацзы бизнес боги боль влияние внутреннее состояние выбор даосизм даосская практика здоровье исцеление китай китайская медицина клиенты конфликты кризис культура лао цзы лидерство медитация наставничество общество осознанность отношения перемены практики преображение прогностика рациональность религия ритуалы рост свобода смысл жизни стратегия страх традиции трансформация учитель и ученик цимэнь дуньцзя чжуан цзы эволюция эмоции энергия ци

Подписка
и контакты